В Кисловодске отметили юбилей писателя Андрея Губина. Памятные торжества, посвященные 90-летию со дня рождения выдающегося писателя и поэта, лауреата Всероссийской премии им. Шолохова, автора бессмертных произведений привлекли внимание любителей литературы из Кисловодска и гостей курорта. Они начались у горельефа Андрея Терентьевича, установленного на улице Вокзальной.
Мне довелось встречаться с Андреем Губиным. Помню, как на одном из литературных занятий, проходивших в советские годы в Доме учителя, он в качестве почетного гостя рассказывал нам, начинающим авторам, как тяжек, а порой неблагодарен писательский труд. С какими неудобствами придется смириться, с какими проблемами столкнуться. Советовал хорошенько подумать, прежде чем решиться посвятить свою жизнь литературному труду. Вместе с тем, его доброжелательности не было предела. Слушая откровенно слабые стихи некоторых молодых авторов, он, хорошо разбиравшийся в поэзии, тем не менее, одобрительно кивал, даже нахваливал стихотворцев.
Еще навсегда врезалось в память его высказывания о Лермонтове. По мнению Губина, Лермонтов был гениальнейшим поэтом, что, в общем-то, общеизвестно, но человеком вспыльчивым, болезненно самолюбивым, который мог в припадке гнева довести кого угодно до дуэли.
Сам Андрей Губин погиб тоже на дуэли. Только эта была дуэль с болезнью, которая выстрелила ему в самое сердце.
Губин был великим литературным тружеником. Сердце Андрей Терентьевича не выдержало неимоверных нагрузок. Андрей Губин засуживает не только памятной доски в доме, в котором жил в Кисловодске, не только горельефа, но вполне — памятника. Наследие Андрея Губина многие связывают с бессмертным романом « Молоко волчицы», хотя его перу принадлежат и другие выдающиеся произведения — «Афина Паллада», «Траншея», «Светское воспитание».
С его трагически погибшей женой, журналисткой Маргаритой Губиной мы крепко дружили. Она упорно призывала меня заняться литературным трудом и сочинять песни. Узнав от нее о смерти Андрея Терентьевича, я посчитал своим долгом в тот же день посвятить выдающему писателю и поэту стихотворение. Оно большое, приведу несколько четверостиший:
Не душа у поэта — реактор,
Сколько жизни в печатных листах!
Понимал ведь столичный редактор,
Даже рукопись всю прочитал.
Понимал, отвечая учтиво,
Что скудеет читатель умом.
«Ну а ваше волшебное чтиво
Непременно оценят потом!
Вы шагнули в иное столетье,
Я завидую вам, старина.
Обреченный у нас на бессмертье
Должен крест свой нести до конца».
Десять жизней поэту не хватит,
Чтоб народу сказать обо всем…
Мог он выжить в больничной палате,
Но сгорел за рабочим столом.
Владимир ГРИГОРЯН
