Больше всего на свете Актриса любила театр. Прослужив в нем сорок лет и три года, богатства не нажила. Она не была примадонной, но истинные театралы ходили на спектакли, чтобы насладиться ее игрой.
И вот теперь ей надо оставить любимый театр, уступить дорогу молодым. Грустно, конечно… она решила уехать из города, поближе к природе. Купить хороший дом было не на что. И все-таки в ее новой хибаре вполне можно было жить.
Немного удручал вид из окна – огромная коряга, уж точно, отжившая свой век. Но все оказалось не так…
Когда наступила весна, на старой коряге появились, правда, позже, чем на других деревьях, зеленая листва. Потом все ветки обрели сочный изумрудный цвет – листочков было много-много.
«Вот чудеса-то! – изумлялась Актриса. – Как преобразилась моя орешня! Крона такая пышная, а листочки – один к одному, вырезные такие!..
Теперь вид из окна был совсем не унылый, как раньше, старое дерево будто обрело второе дыхание.
Вот уже лето пришло – с изобилием солнца, щедро отдающего тепло земле и людям, деревьям и растениям. Посаженные цветы благоухали, и Актриса почувствовала себя цветоводом. А орешне было особое внимание. Актриса поливала старое дерево, рыхлила землю, уберегала от сорняков. И даже пела ей песню: «Ты тоже старая, как я, но знай, что мы с тобой друзья, тебе «желаю расцвести, да чтоб орешков обрести». Актриса любила сочинять стихи или переделывать их на свой лад… Ей казалось, что орешня – ее единственный зритель в большом зале…
Смена времен года закономерна, и вот уже на календаре сентябрь…
…Осень в этот год была щедрой, как никогда – бабье лето приходило трижды, с маленькими перерывами. Люди любовались красками осени: одни деревья оделись в блекло-желтый наряд, другие – в почти багровый, а иные отливали червонным золотом.
Актрисе нисколько не надоедало смотреть на это «пышное увяданье», — напротив, она подолгу прогуливалась в лесу, шорох листопада ей очень нравился.
Однажды, уже подходя к своему дому, как обычно, взглянула на орешню – почти все листья с дерева облетели. Постояв еще с минуту, Актриса вдруг услышала громкий звук, как при падении нелегкого предмета с высоты. Подошла поближе – нет, это вовсе не листик… Тогда что же? Она взглянула вверх, и вдруг показалось, что орешня помахала ей самой большой веткой. Потом раздался явный шепот: «Бери, бери!». И еще один жест орешни будто взмах руки, а «пальцы» несколько раз указали именно туда, под сень дерева. Лист был большой, цвета червонного золота, и Актриса, подняв его, убедилась, что он довольно тяжелый, несомненно, подарок орешни был очень щедрым. Женщина с благодарностью поклонилась старому дереву, высоко подняв драгоценный слиток, хотя не была уверена, что у орешни есть глаза.
…Ювелир оценил принесенную вещицу – дал Актрисе внушительную сумму. Открыть свой театр – вот, оказывается, о чем всегда мечтала Актриса. Так она и сделала, пригласив талантливых лицедеев. Зрительный зал был большой, сцена – с бархатным ярким занавесом. А театр Актриса назвала «Под сенью орешни».
Т. Амелик
